— Во-первых, пустые руки — это уже ложь. У человека всегда остается он сам и его способность любить — если, конечно, он вообще на это способен. Только человек этого видеть не хочет. Ему удобнее не видеть — потому что иначе все же придется быть щедрым. Быть человеком. Думать не только о себе.
Драко поморщился, но промолчал.
— Во-вторых, то, что у тебя есть — не единственное. Ты можешь любить целый мир, но выбираешь не замечать его и видишь перед собой только кого-то одного. Ты сам возводишь его в энную степень и возвеличиваешь его ценность в своих глазах. Хотя на самом деле один человек всего мира заменить не может. Никогда.
В глазах Драко промелькнуло упрямое возражение. Будто он точно знал, что это возможно, просто не хотел озвучивать.
— В-третьих, страх потерять, сам по себе, приходит только к тому, кто не уверен в себе. Кто в глубине души знает, что он недостоин любви, что рано или поздно она уйдет от него, потому что он получил ее — случайно. И он боится, каждый день, каждую минуту, и ищет подтверждения тому, что она все еще с ним. Или тому, что она уже бросила его. И рано или поздно это действительно произойдет — потому что, на самом деле, эти поиски и убивают все. Это недоверие.
— А ложь-то тут где? — спросил он наконец.
— Так ведь ты — не такой, Драко, — мягко улыбнулась Луна. — Ты думаешь о себе так, но ты — не такой. Просто не хочешь этого видеть. Внутренняя честность, извини, как я понимаю, подразумевает здоровую самооценку, но ни у тебя, ни у Гарри, при том, что вы все же — маги, ее нет. Более того, вы своей чертовой ревностью и моральной убогостью еще и гордитесь. Вам кажется, что это говорит о силе и искренности ваших чувств. Но на самом деле — всего лишь о неспособности доверять и регулярном самобичевании.
Драко надолго задумался, уставившись в одну точку и напряженно кусая губы.
— То есть, я должен спокойно смотреть, как мне будут изменять, и получать от этого удовольствие, — наконец мрачно обронил он.
Луна фыркнула и опустила голову на руки.
— Измена, Драко — это понятие из военной терминологии, — устало проговорила она. — Это когда идет сплошная битва за выживание, а боец твоей армии переметнулся к врагу и начал воевать против тебя. Стал — по отношению к тебе — предателем. Это — измена. То, что подразумеваешь ты, укладывается в эту схему? Твоя жизнь — битва за выживание? Если у твоей женщины появляется другой мужчина, это — война против тебя? Ты не много на себя берешь, вообще, если так думаешь?
Драко не удержался и хмыкнул.
...
— Ты что, из того, что я говорила, ни слова не услышал? — ответила она вопросом на вопрос. — Ответ — он в тебе, а не во мне. Неважно, что я делаю на самом деле. Если ты — неспособный полюбить даже самого себя ревнивец, то даже просто мой разговор с Гарри будет считаться изменой. А если у тебя нет проблем с самооценкой, то я могу спать хоть со всем авроратом и редакцией «Пророка» впридачу — ты все равно будешь понимать, что на наши отношения это не влияет. А мой ответ, Драко, ни черта не изменит. Ты будешь задавать этот вопрос снова и снова, каждый раз, когда появится повод — а при твоей-то неуверенности в себе он будет появляться по сто раз на дню. И рано или поздно мне надоест доказывать тебе, что я не соплохвост. И я либо пошлю тебя к Мерлину вместе с твоей тонкой душевной организацией, либо, действительно, попытаюсь получить поддержку и понимание где-то в другом месте. А ты получишь-таки свои долгожданные доказательства того, что все бабы — дряни, вот только вряд ли поймешь, что такими их делаешь — ты.